Что мы видели на прошлой неделе на российском и мировом рынке стали? В общем, относительную стабилизацию. Затухающие колебания.
Спад в секторах арматуры и сварных труб в целом заканчивается. Спотовые цены и так упали слишком низко по сравнению с заводскими. От декабря ждут некоторого улучшения видимого спроса благодаря традиционной волне предновогодних закупок. Это может создать возможности для разворота.
В то же время, горячекатаный прокат стоит на месте, а оцинкованная сталь вышла на плато. Падать ей пока что не с чего, но и дальнейший рост уже выглядит недостижимым. Повышенный спрос, который несколько месяцев позволял производителям оцинковки и полимерки взвинчивать цены, ушел в прошлое.
На мировом рынке происходят сходные процессы. Практически остановился подъем в США и ЕС. Местные металлургические компании и рады бы его продолжать, но потребители с этим не согласны. В Турции стальная продукция постепенно дорожает, но очень натужно, через силу. Местный Центральный банк поднял ключевую ставку уже до 40%, но этот рост на 5 п.п. не повлиял абсолютно ни на что.
В Китае биржевые котировки на прокат в начале второй половины ноября поднялись до наивысших отметок более чем за семь месяцев, но затем слегка отступили назад. Правительство КНР по-прежнему обещает поддержать экономический рост, но впереди зима, так что видимое потребление стальной продукции так или иначе уменьшится.
Большое влияние на стоимость проката оказывает сырьевой фактор. В Европе и США недостаточно металлолома, чтобы удовлетворить все местные потребности и отправить излишки на экспорт. В Китае оказалось выше ожидаемого потребление железной руды, а в Индии меткомбинаты стали больше импортировать коксующегося угля.
Лом при поставках в Турции постепенно прибавляет уже больше месяца. За этот период он подорожал более чем на 10%. Вероятно, этот медленный рост продолжится и в декабре, так как металлолома на мировом рынке в ближайшее время больше не станет. А вот на стороне спроса есть еще и Индия, второй по величине покупатель данного ресурса. В ноябре индийские компании сократили ввоз импортного сырья, перейдя на местное. Но его-то как раз в стране недостаточно. Поэтому импорт может снова увеличиться, а повышение цен на мировом рынке — ускориться.
А вот в отношении коксующегося угля подъем, скорее всего, прошел пик еще в октябре. Индийские компании уменьшили импорт дорогостоящего австралийского материала в пользу североамериканского и российского. Да и в самой Австралии возросла угледобыча и расширились объемы экспорта.
Железная руда вышла на уровень июня 2022 г., но идти еще дальше ей, пожалуй, будет трудно. Все-таки, китайские металлургические компании в ближайшее время должны ограничить объемы выплавки стали. К тому же, дороговизной ЖРС нехорошо так заинтересовались китайские власти. И по-хорошему предупредили поставщиков, что надо знать меру.
Проблемы китайцев с ценами на ресурсы напрямую перекликаются с нашими. Статс-секретарь — заместитель министра промышленности и торговли РФ Виктор Евтухов дал большое интервью «Интерфаксу», в котором затрагивались и эти вопросы.
Вообще, если разобраться, проблема заключается в следующем. Российское правительство действует в рамках парадигмы минимальной (практически нулевой) инфляции. Только при этом условии можно принимать государственный бюджет на три года вперед и закладывать в сметы проектов с государственным финансированием минимальные изменения цен на тот же металл на протяжении достаточно длительных периодов. Так, несколько месяцев тому назад Минпромторг, помнится, запросил у металлургов цены на арматуру по прямым контрактам на пять лет вперед.
Однако беда в том, что после всех событий 2020-го, 2021-го, 2022-го, да и текущего 2023 года уровень инфляции в России отнюдь не нулевой. Цены на стальную продукцию растут. Так, в ноябре 2019 г. стоимость арматуры на отечественном рынке составляла порядка 33 тыс. руб. за т с НДС, а горячекатаный лист находился около отметки 40 тыс. руб. за т. Причем проблема заключается еще и в том, что цены растут не равномерно, а со взлетами и падениями. За последние четыре года заводские котировки на арматуру варьировали от 32 тыс. до 75 тыс. руб. за т, а на споте колебания были еще покруче.
Текущая позиция Минпромторга заключается в том, что идти надо от сырьевых затрат и ограничивать уровень рентабельности металлургических и металлоторговых компаний. Но тогда посмотрим, от чего зависит стоимость сырья — металлолома, железной руды, коксующегося угля.
В тот же период с 2019 по 2023 гг. российский рынок лома тоже как следует поваляло из стороны в сторону. Стоимость этого сырья варьировала от менее 15 тыс. до 32-33 тыс. руб. за т с доставкой на завод без НДС. Впрочем, в последнее время лом не такой волатильный. После подъема со «дна» в первом квартале текущего года колебания происходили в более менее узких пределах. В общем, для него можно создать некий «ценовой коридор», скажем, в интервале от 25 до 33 тыс. руб. за т с доставкой и уже от этого рассчитывать стоимость арматуры.
Что касается ЖРС и коксующегося угля, которые в значительной мере определяют цену на горячекатаный рулон, а через него — на трубы для проектов модернизации коммунальных сетей, то тут расчеты более сложные. Хотя в российской металлургической отрасли преобладает вертикальная интеграция, котировки на сырье (в том числе, во внутрикорпоративных расчетах) определяются значениями международных индексов.
В принципе, это справедливо. Несмотря на санкции российская металлургическая отрасль не живет в отрыве от мировой. Поэтому колебания сырьевых цен должны происходить более-менее синхронно с конкурентами. Иначе либо у тебя стальная продукция станет дороже мирового рынка, либо можно схлопотать антидемпинговые или компенсационные пошлины на пять лет с почти гарантированным продлением.
Но все эти проблемы в принципе решаемые. Ценовые колебания на рынке стальной продукции, как правило, кратко- и среднесрочные, тогда как среднегодовые цены укладываются в определенный ряд, который в целом коррелирует с уровнем инфляции. Плюс-минус дополнительное влияние экономических подъемов и спадов.
Собственно, Минпромторг как раз и выступает за долгосрочные прямые контракты между производителями и государственными потребителями, в которых короткие скачки цен можно сгладить с помощью формул. Более того, имея ряд среднегодовых показателей за несколько лет, можно с известной точностью экстраполировать его в будущее. При этом, конечно, нельзя исключить всякие форс-мажоры, но на то они и форс-мажоры — то есть, обстоятельства непреодолимой силы.
Однако все это можно реализовать только при условии низкой и, главное, стабильно низкой инфляции!
В последние месяцы российский бизнес совершенно справедливо возмущается действиями Центробанка, взвинтившего ключевую ставку от 7,5 до 15%, да еще и заявляющего о возможности новых повышений. Мало того, что из-за этого возросли затраты на финансирование! Подъем ставок угнетает рыночную активность. Из-за этого у компаний сужаются возможности для компенсации дополнительных затрат за счет роста цен. По инфляции бьют дефляцией, а страдает от этого рыночный (то есть, не монопольный, у которого все нормально) бизнес, у которого сокращается маржинальность.
В то же время, Центробанк уже проводил подобную политику в 2014-2018 гг. и действительно добился снижения инфляции в России до 4%! Выстроенную им систему разрушили ковид, антиковидная политика западных стран и антироссийские санкции. Но это были такие форсы, что мажористее и не бывает!
Так что, не удивительно, что Банку России выдали карт-бланш, чтобы он поборол инфляцию во второй раз. Привычными, испытанными методами. Правда, увы, сейчас они не сработают. И вот, почему.
Основными проинфляционными факторами в настоящее время являются: повышенные государственные расходы, в частности, на оборону, инфраструктуру и импортозамещение; рост тарифов «естественных монополий»; дефицит рабочей силы, ведущий к увеличению затрат на оплату труда; высокие банковские проценты. Ни на один из этих факторов Центробанк повлиять не может.
Более того, повышение процентной ставки, наоборот, раскручивает инфляцию, так как ускоряет рост тарифов, утяжеляет кредиты и увеличивает расходы государства на проведение различных программ льготного кредитования и компенсацию банкам процентной разницы.
Впрочем, можно отметить, что правительство борется с инфляцией и другими средствами. Так, очень важным достижением стало укрепление рубля. Главное — не пускать снова этот процесс на самотек. Минпромторг в ручном режиме занимается ценовым контролем, не допуская беспредельных подорожаний. И хорошо бы подключить к этому процессу другие ведомства. Многое будет зависеть от стоимости энергоносителей на мировом рынке и, соответственно, уровня нефтяных доходов государства.
В конце концов, еженедельные сводки Росстата показывают, что инфляция постепенно снижается. Так что, есть надежда на то, что дальше станет немного легче. Кроме того, мы вообще-то фактически находимся в состоянии войны со всем западным миром, а какие три вещи совершенно необходимы для войны, знают, наверное, все (на всякий случай, деньги, деньги и деньги). Государство берет их, в основном, из карманов бизнеса, потому как их там есть, и с этим ничего не поделаешь. Ставки в этой борьбе слишком велики, а все остальное, право же, не дороже денег!